Tony Tonite — белорусский саунд-продюсер и исполнитель, экс-резидент лейбла Gazgolder. Известен на Западе благодаря синглу «Ayayay», который попал в ротацию британской радиостанции BBC Radio 6. В России Тони знают по песням «Groupie Luv», «La La Life», «Люблю» и фитам со Словетским, Кравцем и V $ X V PRiNCE. Мы созвонились с Тони в Телеграме, поговорили о его недавнем релизе, переезде из Москвы и поностальгировали по временам, когда было все можно.

  - Насколько я знаю, ты сейчас не живешь в Москве. - Да, я сейчас живу в Турции, в Анталии. - Как так получилось? - Надоели локдауны и эти остальные ограничения. Тяжело было пережить первый локдаун, когда нужно было чуть ли не по паспорту в такси садиться. И, туда-сюда, потом все вроде как подсняли, а в августе опять пошли слухи, что «вот, мы скорее всего все закроем, будет еще хуже». И я такой: «Нет, фак, я не готов». Мы взяли билеты, поехали на юг. И в итоге мы остались, как-то нам тут очень понравилось.   - Получается, вы на пмж уехали? - Ой, не знаю. Я такой путешественник! Я в Беларуси родился, потом уехал в Киев учиться, пожил там 10 лет, потом поехал в Москву: поделали проекты, потусили —жил там 8-9 лет. Ну и теперь, наверное, время Турции пришло. А дальше — не знаю, одному Богу известно. [embed]http://www.youtube.com/watch?v=VGirvgDjKpI[/embed] - Как влияла пандемия на твое творчество? - На творчестве сказалась позитивно. Потому что меньше концертов, меньше всего, что связано с деятельностью артиста. Соответственно, больше свободного времени. А что еще делать? Сиди и пиши. Я написал уйму материала и теперь его подготавливаю и выпускаю.   - Неужели совсем не было кризиса? - Нет, это не про меня. Я оптимист. Круглый, причем. Я научился радоваться мелочам. Я счастлив, у меня прекрасная семья. Кризисов у меня никогда не было. Перепады настроения — да. От этого зависит, будет ли моя песня веселая или с ноткой грустиночки. А так, чтобы сложить руки, повесить нос и сказать «от меня ушла муза, я не могу творить, отстаньте от меня» — я вообще такого не понимаю. Грустно? Да и хрен с ним! Пойду лучше песню напишу!    

Это эра фастфуда в музыке. Едешь вот ты по Москве и думаешь: «Блин, проголодался, но нет времени заехать в нормальное место и ждать, когда тебе приготовят». И ты такой: «Эх, ладно! Тормози у Макдака»

 

  - Один известный молодой исполнитель сказал: «Сейчас наступила эпоха музыки, в которой нет внятного текста, биты пишутся за 5 минут, и каждый при желании может стать звездой». Что думаешь по этому поводу? - Бред полный. Это говорит счастливчик, скажем так, которому удалось загореться сегодня, и он потухнет завтра. Это проекты-вспышки. Я, к примеру, знаю, что мои треки у людей живут чуть ли не десятилетиями в плейлистах. Вот это я считаю достижением музыканта. «Мой трек вдохновляет тебя по сей день? Он же старый! — Да, но он мне нравится!» А вот это вот за пять минут, не важно, о чем говоришь… Ну, сегодня диджей сыграл это в клубе, пьяная детвора подрыгалась. А завтра такой же выпустит такое же. То, что было вчера, на следующий день будет неактуально. Это эра фастфуда в музыке. Едешь вот ты по Москве и думаешь: «Блин, проголодался, но нет времени заехать в нормальное место и ждать, когда тебе приготовят». И ты такой: «Эх, ладно! Тормози у Макдака. Давай мне этот бутерброд за три секунды». Ты его съел и поехал дальше. Тоже самое происходит сегодня в музыке. Мне это не импонирует. - Многие артисты любят говорить, что пишут для себя. Для кого пишешь ты? - Это правильно, что пишут для себя. У меня никогда не было холодного бизнес-расчета для кого и как нужно делать треки. Типа «я делаю продукт, он должен быть ориентирован обязательно на какую-то аудиторию». Нет, я делаю то, что мне по кайфу.   - У тебя такой неоднозначный музыкальный стиль, разноплановый. Каким представляешь его ты сам? - Я такой, мультижанровый товарищ. Сегодня мне хочется петь о любви, завтра мне хочется попеть регги — о свободе, о чем-то таком высоком и миротворном, послезавтра мне захочется потанцевать и это будет электронная музыка. А каким-то утром я проснусь, надену трехсот граммовую цепь на шею: сегодня день рэпа, чуваки! [embed]https://youtu.be/rtWMIFrwL70[/embed] - А как вообще появился Тунайт? Ты же раньше был Тони Монтана. - О, это вообще back to the childhood! В моем юношестве все были рэперами, танцорами и граффити рисовали. А рисовали баллончиками фирмы Монтана, они и сейчас есть. Я их обожал и всем говорил, что Монтана — вот это баллончики, а остальное — фигня! Но это ни в коем случае не связано со скандально известным гангстерским персонажем! Я не хотел, чтобы широкая публика воспринимала меня как-то подобным образом, вешала на меня какое-то ганстерское клише. По-моему жена придумала «Tonite»: мы смотрели как на Западе оглашают выступления артистов. Идешь, к примеру по Лондону, и видишь, написано: кто-то там — tonite, то есть сегодня ночью. А потом мы примерили это на меня. И что-то так созвучно оказалось.   - Расскажи о своей жене. Какая у вас лав стори? - Знаешь, есть понятие первая любовь — ну такая детская скорее, сильная симпатия. А когда я увидел ее, я понял: да, вот эта женщина родит мне детей!Мне тогда было 20, ей было 17. У нее был первый курс университета, а я был уже на третьем. Мы подружились. И все: как зацепились друг за друга, так до сих пор вместе. Мы с 2010 года женаты, то есть уже одиннадцать лет, а до этого были четыре года крепкой дружбы между мужчиной и женщиной. Она со мной прошла все на свете, я ее очень люблю, уважаю и не представляю жизни без этого человека.   - Счастье любит тишину? - Конечно. Я не особо люблю выносить свою жизнь на всеувидение — на то она моя личная жизнь. Меня же не полюбили как Антона. Меня полюбили как Тони Тунайта за музыку и узнали меня как музыканта. Иногда, конечно, у меня есть человеческое желание показать часть нашей жизни в своих соцсетях, но это бывает редко. Я в этом плане старой формации. [embed]http://youtu.be/YTJJDspg0oY[/embed] - Твоему сыну сейчас 4 года, верно? - Так точно. - Занимаешься его музыкальным воспитанием? - Мы купили ему кучу инструментов. У него есть гитара, губная гармошка, две дудки — одна из них глиняная. Мы как-то отдыхали на Гоа, купили ему там-там. Есть еще калимба, привезли ее из Египта. Это такая штука в виде половины кокосового ореха, он закрыт и у него железные пластинки, на которые нужно нажимать. Он находит время, чтобы каждый день на чем-то попиликать. Я, естественно, очень этому рад и узнаю себя. А так, как у всех современных детей, у него есть планшет. И на планшете мы установили драм-машинки всякие, простейшие. И он частенько просит меня включить ему какие-нибудь барабаны. И вот он сидит стучит, что-то придумывает. У него даже есть первый бит! Он конечно же детский, но все же. Вот был такой композитор Стравинский. Я иногда нахожу у сына сходство какое-то с его музыкой.    

Для меня Стравинский — это первый в мире драм-н-бейс музыкант!

    - Вау! Неожиданно! А тебе нравится музыка Стравинского? - Это мой любимый композитор! Я советую всем послушать его творчество. Неважно какой период, он во всем был изумителен. Для меня Стравинский — это первый в мире драм-н-бейс музыкант! Когда начинаешь его слушать, думаешь: «Господи, во чувака перло-то!» Некоторые фрагменты его произведений я отчетливо слышу в электронной музыке. Вивальди еще очень люблю, но Вивальди у меня на втором месте. Он — мелодист, а вот экспериментам я всегда отдавал первенство.   - А сыну свое творчество ты показываешь? - Да! Его любимая песня — «Падали» из альбома «Blackberry». А вот лиричные грустные композиции ему не нравятся. - Расскажи, как появился твой альбом «1987». - Достаточно быстро. Мы написали его вместе с моим давним другом и частым участником моего творчества со стороны музыкальной инженерии — имею в виду сведения и мастеринга — Алексея Коробейника. И он и я родились в 1987 году. И мы чего-то как-то встретились, пронастольгировали по Западной музыке нашей юности. Он предложил мне написать тексты, а музыку написал сам. Когда он выслал первый тюн, у меня крышу снесло просто! Это был фрагмент песни «Рок-н-ролл» — такой замес получился! В итоге мы сделали 5 песен. На всю работу без спешки ушло примерно полгода. Нам было по кайфу, поэтому было очень легко работать над этим альбомом. - Все сейчас возвращаются к 90-м и ностальгируют. Как ты думаешь, почему так происходит? - Все циклично в мире. И музыка циклична. Тот же рок возвращался и затухал. А рэп! Если вспомнить середину и конец 90-х, это была просто вспышка! Помню в начале — середине 2000-х был какой-то переломный период: на первый план вышла опять поп-музыка. Прошло время, и сегодня мы снова в чартах на первых местах видим рэперов. Жанры адаптируются. Я вообще был фанатом Wu-Tang Clan, Оникса. А сейчас слушаешь это, и уже хочется какого-то Канье Уэста, хочется развития, нового звука.    

Я закидываю Ваньку демо со словами «Бро, я кроме тебя больше никого здесь не слышу!»

    - В одном из интервью ты сказал, что фиты у тебя обычно придумываются спонтанно. Так ли это было в случае с Иваном Дорном? - Мы с ним знакомы давно. Еще с тех пор, когда я учился в Киеве, и у меня была своя продакшн-студия. Мы открыли ее с друзьями, делали там музло, творили. И вышли на такой уровень, когда нам начали приходить известные музыканты и работать вместе с нами на нашей студии. Таким образом мы познакомились с Ваньком. Он тогда был в составе группы Пара Нормальных. Мы написали трек «Не улетай», который собрал кучу золотых граммофонов в 2010 году. И вот недавно Леха Коробейник показывает мне демку, фанковую такую. Она такая, в стиле группы E.R.D Фарелла Уильямса. И что я, что Ванек Дорн в 2010 году, помню, фанатели от Фарелла, от того как он делает музыку. Отвечаю Лехе: «Я, кажется, знаю с кем будет фит!» И буквально на следующий же день я закидываю Ваньку демо со словами «Бро, я кроме тебя больше никого здесь не слышу!» Ему тоже очень понравилось, и он сказал, что в деле.   - А как вы записывались? - Это была такая, назовем ее «пандемийная запись». Леха написал музыку, я записал свою часть в Турции, Дорн спел свой парт в Киеве или в Москве — не помню где он на тот момент был. И потом мы это все соединили воедино в Минске! По поводу первых вопросов про пандемию — стало тяжело так вместе собираться. Ковид разбил кучу тус. Но мы все на коннекте, все — друзья. Просто поменялся формат. Назовем его «удаленочка».  

«Foreva Young»: Такое же хулиганье собралось, только уже 35-летнее!

    - Проведи небольшую экскурсию по своему EP. - Альбом можно обьединить одним словом — ностальгия. Это воспоминания о юношестве, когда свобода была максимальной. Не скажу, что я как-то сейчас несвободен, но с возрастом мы становимся скорее менее свободными в голове. Меньше ветра в голове. Есть уже ответственность. В «1987» собрана та музыка, которая была любимой и была связана с жизнью, с бытом. Первый трек — это ностальгия по 90-м, в которые мы росли. Он передает какое-то юношеское видение жизни и наталкивает на воспоминания. Во втором треке, пожалуй, главный слоган — это «я буду вечно молодым». Кто такой юноша? Это человек с протестными настроениями, в нем — все новые культурные веяния. Третий трек — «Супермен». Я хочу летать, я не принадлежу ярлыкам, я кайфую и курю бамбук! Следующая композиция — «I wanna be Foreva Young». Такое же хулиганье собралось, только уже 35-летнее! Последний трек — «Ты и я». Можно подумать, что это просто трек о любви мужчины и женщины, но я также слышу там нотки любви музыканта к своему слушателю. [embed]https://www.youtube.com/watch?v=PkuGdIO_ksA[/embed]

Интервью: Рита Беднякова

Фото: личный архив Тони